Музей устроил деконструкцию с чучелами и намеком на стеб
Поделиться
В Музее Москвы открылся проект к 100-летию краеведения. Заявлен он был интригующе – как «выставка-деконструкция, призванная развеять ностальгический флер вокруг музея краеведения». Название тоже с вызовом канонам – «Уберите чучело лисы». Причем, изначально убирать планировали чучело лося, но в последний момент передумали и изменили заглавие: может, сыграла история с депутатом Рашкиным? Как бы там ни было, невольно возникла ассоциация с известным мемом – упоротым лисом. Воображение нарисовало современный проект с отсылками к акуле Херста и скандальным инсталляциям Яна Фабра. Но нет, ничего такого в краеведческой «деконструкции» не обнаружилось. Хотя без чучел и намека на стеб все же не обошлось.
Поводом для выставки послужило 100-летие события, случившегося в декабре 1921 года. Тогда в Москве состоялась Конференция научных обществ по изучению местного края, закрепившая в музейном лексиконе слово «краеведение». Повод и правда неплох – самое время сдуть пыль с советского краеведческого музея, где чучела несчастных зверей смешаны с промышленной или сельскохозяйственной значимостью своего края, области, города, деревни. На деле в экспозиции – все тот же гоголь-моголь, только более гротескный и закрученный в странный лабиринт.
Завернув в первый коридор – испытываешь шок. Как раз от чучела, но не лисы, а кошки, которая смотрит на тебя страшным взглядом, будто готовясь напасть. И не на чучело мышки, которая «пробегает» рядом, а как прямо на того, с кем встречается взглядом. Стенд подписан – «дом». Далее – галерея чучел под названиями «город» (здесь голуби), «водоем» (утки), «лес» (ежик с синичкой) и «луг» (оказывается в Москве не везде еще газоны, есть у нас и луга – тут «живут» хорьки и разные птички).
Далее в лабиринтах – все вариации нафталиновых краеведческих стендов с советскими подписями-лозунгами. Вот тебе натуральная изба и гипсовый бюст женщины из племени славян-вятичей ХII века (реконструкция начала 1950-х годов). И текст: «В экспозиции музея должна быть ярко выявлена ведущая роль русского народа в истории нашей страны» (из положения «О краеведческих музеях», 1949). За углом уже мещанский кабинет со столом, богато отделанным зеленым сукном, так и подписано – «мещанский быт». Моргнул глазом – и рядом уже стоит первый «Москвич-400».
Завернул за угол – а тут «типичная обстановка жилища трудящегося», нереально просторная, стерильная и чистая, что даже не верится. В 1930-х все чаще жили семьями, покучней. Но подпись поясняет, что столь аскетичное убранство создано по «канонам краеведческой пропаганды социализма». Поэтому тут даже радиоприемник есть – «элемент нового быта».
В следующем закоулке – классическая археология (как без нее) – фрагмент надгробной плиты ХVI века, нож тоже же времени, разные горшки, вазы и маленькая ажурная пуговица из меди. И комментарий из журнала «Советский музей» за 1936 год: «Наши музеи должны воспитывать ненависть к прошлому – для этого они должны ярко показывать беспощадную эксплуатацию трудящихся в различные исторические этапы». Но на этом весь постмодерн заканчивается. Начинается углубленное чтение. Нам предлагается прочитать пару десятков страниц советских текстов из классических трудов по советскому краеведению на деревянных дощечках, торчащих из стен. А потом снова завернуть за угол, подивиться рисункам животных на школьной доске размером со стену и ответить на детский вопрос: кто главный зверь? Вариантов четыре – заяц, лиса, сова или хорек. Возьмете черный или белый шарик и бросьте в колбу рядом с рисунками – голосуйте.
В эпицентре «выставки-деконструкции» – схватка медведя с лосем, за которой наблюдают чучела других животных, в том числе и той самой лисы, вставшей и дыбы с распушенным хвостом. Не упоротый лис, конечно, но точно отражает твое состояние после увиденного. Совершенно деконструктивное. Вроде бы окунулся в нафталиновое краеведение и отрывками вспомнил школьные уроки, но все как в кошмарном сне, запутанном и приправленном таксидермическими ужастиками.
